Самопознание Великого Духа

    В различии от мистификатора, для какового множество потеряется за целостным колоссальным единением, маг хочет увидеть, в свое время собственно созвучие множественности. Притом у мага любой компонент не расходится в Едином, но сам выявляется как необходимое звено данного Единого, привнося в него собственные черты. Единое обнаруживается в безграничном разнообразности.
Скажем иначе, маг не отвергает Единство, находящееся за множеством, но делает акцент внимания собственно на множестве.
Тем не менее, при настоящем у мага, как и у мистика, отыскивание Духа совершается внутри его личной сущности. Данный, отысканный внутри, Бог, предназначен как опора для поступков мага, и он же съедает сущность мистика. Маг тоже испытывает восторг союза с Духом, но, миновав его, реинтегрируется в Плерому, воссоздав свою личность, не притормаживая в состоянии безоблачного растворения.
Однако магическое миропонимание в собственном основании обдает всей той же концепцией Великого Духа, каковая свойственна и для каждого политеизма мифов.
 
    Притом последней первопричиной миросотворения слывет собственно устремление Великого Духа к познанию самого себя не лишь в целостности, но и в дифференцированной множественности собственных безграничных характеристик.
В аспекте существования это самопознание вытекает в выделение безграничного числа простых энергий, то есть эманация Единична, а в аспекте сознания проистекает в настолько же безграничном разделении Его интегрального разума на множество Монад.
Каждая монада существует и  как часть и как целое, как сказал Джордано Бруно:
«Монада есть Само Божество, лишь во всякой монаде слагается и выявляется Оно в неповторимой конфигурации. Это и есть самая полная антагонистичность, хранящаяся во вселенной: каждая монада есть зеркало мира; она одновременно и единое, и предмет, отличающийся от всех прочих: она везде одна и та же мировая сила, но все же каждый раз выступает в другой роли. Целое имеется, потому, как оно существует в единичном; единичное имеется потому, как оно несёт в себе силу целого».
Притом сам Великий Дух, обнаруживающийся в многообразии конфигураций, не лишается и собственного единства. Потому то любое создание обнаруживается как часть единого мира, хоть оно сможет «никогда не сообщать, не полагать или не сотворить что-либо наиболее полноценное, чем создание собственного вида. В нем присутствует сама жизнь. В нем присутствует и Дух. В данном резоне оно ничем не различается от произвольного человека, всякого булыжника, деревца или ручья. Во всем содержится жизнь, и во всем имеется Дух. Жизнь есть Дух, и Дух собственно жизнь».  Существование природы, так и  как бытие людского разума, не обращая внимания на все личное разнообразие и беспредельную яркость, выступает в роли единого потока.
 
     Дух в Себе Самом в то же время осознает собственный единый союз и союз как база отдельных подробностей; Он Един и Всеобъемлющ, и, противополагая один данный аспект Самосознания иному, Он и инициирует проявленный мир как компонент между данными аспектами.
Существование изображается беспрерывной не лишь в продлении поры; все обличья жизни не лишь во времени беспрестанно сообщаются из одних конфигураций в иные, но и объединены беспрерывно между собой.
Узнавая Великое единство, спрятанное за яркой множественностью, маг сторонится угрозы неоправданного утрирования важности одних компонентов Единого в убыток другим Его компонентам. Это не является поклонением явлениям природы, не является приписыванием абсолютных смыслов конечному, а сознание бинерного, взаимодополняющего и взаимонеобходимого естества Единства и Множественности в мироздании.