Налетела на Русь тьма могучая,
Прокатилась по земле черной тучею,
Вместе с ней пришла тварь рогатая,
Приглянулась ей, видать, страна богатая.
Долго шла орда по степи глухой,
Устилая путь полынью сухой,
Где застава ей повстречалась,
Сечей дикою всё кончалось.
Где б деревню та орда не увидала бы,
Для деревни той лиха беда настала бы,
В плен попало бы людей немало,
А над деревней долго зарево пылало.
Расползались они, сея страх людской,
Отравляя всё в округе каждый день-деньской,
Позади плелись их приспешники –
Колдуны, а сними ратные пешники.
Не спеша, сжимая в руках ломы,
Шли плечистые увальни – костоломы;
Там и тут виднелись огромные пауки со шкурами темными;
Не соблюдая никаких запретов, вперед рвалась кавалькада скелетов.
С самого начала мирозданья были здесь ужасные созданья – красные демоны,
Чей смех пробивал насквозь кольчугу и доспех.
Черные волки удивленно глядели на незнакомые им осины и ели,
Где, ища применение своим черным талантам, бродила свора волшебников-некромантов.
Каждый из них в короткое время мог вызвать на бой с людьми мертвое племя,
Мог сделать так, чтобы ночью и днем в реках вода полыхала огнем,
Чтоб свежий воздух в железо сгустился и медленно в недра земли опустился,
Чтоб там, где стоял человеческий дом, земля покрывалась неведомым льдом.
Им были известны такие науки…
Назвать их – и родятся страшные звуки,
С которыми везде и навсегда
Соседствуют разруха и беда.
В самом центре, покачиваясь на спинах диких кобыл,
Скакала стая диких размалеванных рыл.
Каждый этот всадник был покрыт длинной черной шерстью от рогов и до копыт,
В могучей, волосатой руке сжимал дубину он, и плетку в кулаке.
А вокруг, на сколь хватало глаза, взад и вперед распространялась черная зараза,
Мелькали стяги и тряслись рога, по свежей пашне шла немытая нога,
Мечи звенели от разноголосья звуков,
Смеясь, палили вверх стрелки из луков.
Нечасто раздавался ужасный скрип несмазанных колес.
То медленно катились катапульты – так тихо, как побитый старый пёс.
Громадные машины тянула кучка стонущих людей,
Которых ненавидящие твари кнутом хлестали словно лошадей.
Молчали люди, роптать не смея тут,
И знали – если только упадут,
Тотчас же прахом станут, что покрыт
Кровавыми следами запачканных копыт.
И вдруг какой-то бусурманин повеселиться вдоволь захотел –
Крича, галопом, с воплями и свистом в толпу испуганных людей как вихрь влетел.
Мелькнула тень, раздался чей-то крик, плашмя упал совсем седой старик,
Какой-то малый бросился бежать – пронзен стрелой – в траве остался он лежать.
Устав, спешась, рогатый иноверец, отправился, смеясь, к себе в шатер – долой,
А вслед ему протягивал руки старик с раздавленной копытом головой.
Он мертв, в его мутнеющих глазах мелькнуло выраженье страшной муки,
Омытой в окровавленных слезах.
Кончался день, орда вперед ушла, безлунная, вся в звездах ночь пришла,
Поникший луг травою шелестел над множеством – десятками – валяющихся тел.
Людей и их врагов.
Что страшным ориентиром указывали путь тех, кто хочет править миром.
Завоевателей по сущности своей, происхожденья разных варварских кровей,
Чья жизнь всегда была одной, без перерыва длящейся войной,
Чья цель была темна – того убить, кто сам себя не может защитить,
Рубить, губить, разграбить каждый дом, что подвернется под руку притом.
Зарезать скот, орать и веселиться, продать отнятое добро, поспать,
И в кабаке потом напиться и забыться.
Чтоб люди никогда не забыли про тех,
Кто кунгами себя глумливо называли.
В то время как по степям сквозь туманы на запад продвигалась орда,
Славяне жили, жили и не знали, какая надвигается беда.
Они валили лес, рубили сучья, вонзив в толстенные стволы деревьев крючья,
Тащили сотни сосен и елей к деревне затерявшейся своей.
Тесали брус и возводили стены, и всё заметней становились перемены –
В том месте, где шумел дремучий лес, оазис человеческий воскрес.
Купили лошадь, землю взборонили, подгнившую ограду заменили,
В добротну землю бросили зерно – за год пшеницей
налилось оно.
Пришёл народ – снопы вязали, жали, десятые поты ручьями с них бежали;
Зерно мололи под открытым небом – так запаслась на год вперёд деревня хлебом.
Срубили кузню; изготовили мечи; отлили шлемы в жаром пышущей печи –
Тот боевой, наточенный запас немало жизней нашим предкам спас.
Недели шли, деревня разрасталась, в далёком прошлом неустроенность осталась,
Рук человеческих достойное творенье, росло и ширилось людское поселенье.
Домами новыми в чащобу упираясь, всё глубже в дебри леса забираясь,
Распугивая зверей и диких птиц в слюде оконной отражением зарниц.
За краткий год такие деревеньки покрыли тело всей лесной страны,
Что тут сказать – они б росли и дальше, конечно, не в условиях войны.
Тогда бы жизнь рекою забурлила, людей открытьями бы щедро одарила,
А в тех местах, где тишь и пустота, сейчас бы вырастали города…
Комментарии
Стихи отличные. Вообще, ученые сошлись на мнении, что орда оказала на Русь не мало и позитивного влияния. Это безусловно так, но оно не идет ни в какое сравнение с многочисленными жертвами и погромами в городах.